Клинч клинчем вышибают
------
Пьеса Андрея Слаповского - это маленькое произведение о том, как учитель литературы был вынужден взять домой уличную воровку, после чего воровка устроила семье учителя настоящую взбучку. Слаповский неоднозначно прописал сюжет: если первое действие пьесы почти не оставляет вопросов, и ты понимаешь пользу абсурдности действия, то второе уже пытается слегка накалить создавшуюся драму, но по принципу воздушного шарика лишь сдувает всю историю в целом. В экранизации такого нет. Тут история сама по себе от начала до конца то трогает струны души, то заставляет мозг кипеть. Сергей Пускепалис уже ставил пьесу на театральной сцене, теперь пришло время её экранной версии. В фильме оригинал претерпел некоторые изменения, что могло бы пойти ему на пользу, если бы они хоть в чём-то следовали логике и реализму. Вот учитель пытается обезвредить девушку после тяжёлого рабочего дня, вот он приводит её домой и начинается большой спектакль. В сюжет тем временем введена дополнительная линия: бандиты ищут свою 'напарницу', и не проходит даже получаса с начала сеанса, как нам ясно дают понять, что они напали на её след. Хорошо, действия учителя в принципе не вызывают какого-то отторжения, их нелепость поддерживает трагикомедийную манеру повествования. Действия бандитки тоже: за надрывной дикостью можно рассмотреть что-то живое и небезразличное. Но каким местом думает семья, когда муж приносит в дом незнакомку? В пьесе этот момент ещё более-менее сглажен какой-то, что ли, мультяшностью, а здесь, когда реализм пусть расшатан, но всё-таки виден в большей своей части, такие странные повороты ввергают в недоумение. Жена и сын с первых минут верят больше аферистке, чем мужу. Также они готовы выполнять все её указания, но теперь не понятно - ради чего на самом деле? Ради выживания семьи или просто из-за испуга? Первая причина, опять же, жирным шрифтом давала себя знать в оригинале. А тут мотивы персонажей гораздо более непроницаемы. Почва для настоящего абсурда создаётся нехилая. Проблема в том, что если бы была соблюдена минимальная логика в этих самых характерных мелочах, абсурд бы тогда выглядел более оправданно. Парадокс. Тем временем возвращаемся к бандитам. Конечно, нужно отходить от стереотипного показа криминальных личностей в одной и той же сноровке: в кожаных куртках, с парой золотых цепочек да рожами из страшных снов. Но не настолько же они могут быть тупы, чтобы позвонив по домофону в квартиру учителя, поверить его супруге, что тот ещё на собрании. И пойти другим путём. Не настолько же они беспомощны, чтобы не суметь отследить звонок на телефон учителю, и не говорите мне, что у них не может быть связей в полиции. Тогда это не бандиты, а обычные хулиганы. Ладно, переносимся снова в квартиру к сумасшедшей захватчице и её марионеткам. То, что происходит в её стенах, оставляет довольно интересное впечатление. Игры в семейную идиллию в очередной раз доказывают, что интеллигентные семьи не приучены отбиваться от злостных аферистов. Стукнуть бы психопатку по башке бутылкой открытого шампанского, ну или сковородкой для пущей безопасности... Нет же, нет. Мама и сын беспрекословно выполняют то, что скажет девчонка, а отец тем временем от стыда готов сварить себя заживо. Кульминация происходит в момент, когда семья уже настолько устала от собственного бессилия, что не способна его больше выдерживать. В подобной ситуации было бы актуально начать выдавать семейные тайны, вываливать 'скелеты из шкафов', признаваться и признавать... Нет же, нет. Жена и сын окончательно становятся второстепенными персонажами, отходящими теперь на третий план, а действие медленно перевоплощается в финал, трогательный до невозможности, но безнадёжно испорченный даже не безжалостным твистом, а последней нотой абсурда, которая даёт отчаянный пинок и кидает ещё более отчаянный плевок в лицо всей той драме, что здесь была заявлена. Дебют Сергея Пускепалиса мог бы иметь немалый толк, но Пускепалис как-то совсем неумело смешал абсурд и реализм, отчего экранизация пьесы выглядит не как здравомыслящая история, а скорее как фарс, иногда пытающийся казаться на голову выше самого себя, но от этого лишь делающий шаг назад. Вдобавок, из актёров выделилась лично для меня лишь Ася Домская, чья энергия почти сбивает с ног на протяжении всего сеанса, потому что Серебряков снова играет выпивающего, но интеллигентного Серебрякова, а остальные персонажи в меру своих сил остаются всё на тех же снисходительных вторых ролях в декорациях хилых задворок повествования. Клинч клинчем вышибают. Так уж получилось, что история сама себя подвела, сама себе вырыла маленькую ямку безысходности.
------
Очнуться от житейского забытья
------
Владимир Набоков, не любивший Федора Достоевского, сказал о нем, в «Даре», кажется: «Наш отечественный Пинкертон с мистически гарниром». Размышляя о «Клинче» Сергея Пускепалиса, хочется сказать то же самое. Пинкертон, как известно, был сыщиком и разведчиком. Лишенную мистических красот пьесу А. Слаповского, в которой очевидна детективная линия (поиск преступника, допрос, вторжение, насилие, убийство), режиссер сдобрил несколько нескладным мистическим гарниром. Его Света-Вита, как сова Линча, не то, чем кажется. Впрочем, и его мистика – не то. Т. е. она лишь украшение, аксессуар, гарнир, дань театральности, игре в кино или «в смысл», а не принцип мировоззрения и не зацепка за истину. Слаповский как драматург славится безошибочной расстановкой слов. Фильм же, как кажется, не может похвастать безошибочной расстановкой кадров. Полное дежавю в финале (остановка с черной девушкой) кажется лишь украшением – оберткой или хитрым футляром для правды. А ведь суть и фильма, и литературной основы – распаковка личности, снятие чертовых ста одежек-футлярчиков с души, с семьи, с отношений, с надежды и совести. Смывание грима, обнажение всеобщего одиночества под рассеянным житейским общением. Трагический мажор. Возможно, я мыслю слишком упрощенно, но мне был бы милее финал с ракетой, которая уносит героя не из жизни даже, а из привычки, из «житейского забытья», из скуки/автоматизма дней. В «Комментариях» Георгия Адамовича есть такая мысль: «Повседневность фантастичнее всякой фантастики, сказочнее любой сказки, экзотичнее – если в нее вглядеться – самой изысканной экзотики. Достаточно открыть окно, выйти на улицу, сказать два слова со случайным встречным – и при этом, конечно, заставить себя вдруг очнуться от привычного житейского забытья, чтобы ощутить, до чего непонятно наше существование, даже в примелькавшейся своей оболочке. Что это все такое вокруг нас? Где мы? Откуда мы?» Мне кажется, пьеса Слаповского «Клинч» – об этом. Отчасти об этом и фильм, самое яркое событие, достижение или приключение которого – сцена с ракетой. Ведь именно там дан ответ на все эти наши вечные и бесконечные «Что это все такое вокруг нас? Где мы? Откуда мы?». Ответ - в ракете. Вернее, в ее направлении. Вверх. В небо. «Раскачнитесь выше на качелях жизни, и тогда вы увидите…» (А. Блок). Карл Ясперс в «Философской вере» сказал: «Человек не удовлетворен самим собой. В нем живет что-то несоизмеримое с его повседневным существованием, с его знаниями и его духовным миром». Вита в фильме – визуализация этого несоизмеримого. Вита, грубо лгущая, а на самом деле – издевательски честная, зовет героя вверх – к истине и к себе живому. Вита – нечто глубоко запрятанное в нем самом. Настоящая жизнь, голос правды и совесть. Вверх – только с ней вместе. Так что «спасибо большое за любовь и за подаренную жизнь» (цитата из фильма). P.S. Самое яркое и достойное в фильме, помимо ракеты, - А. Серебряков. Талант этого актера чеховский. Ему не идут нажимы. Ему тесно и душно в фильме, где все как в жизни, а жизнь почти не ночевала. Серебряков не из тех, кто практикует стилистические примочки, он транслирует «воду и хлеб», без которых, как известно, жить нельзя. Всегда до злости и боли честный, он, может, и не желая того, способен одухотворять даже мелко-житейское в своих героях. Его герой часто испытывает раскол между умом, совестью, сердцем. Но он почти всегда человек в том смысле, в каком это слово звучит гордо. Мне симпатично, что в игре Серебрякова в «Клинче» проскользнула новая краска. Он, «звуча гордо», не стесняется сентиментальности, слабости, растерянности… Рассудочность убила бы и его роль, и фильм, иссушила б, заставила бы вспомнить «Левиафана» Звягинцева, а этих ассоциаций совсем не хотелось.
------
мыслями по горячим следам
------
Не претендую на интеллектуальность. Фильм я не понял. С пьесой не знаком. С театральной постановкой тоже. Весь фильм казалось что речь о банальной истории «трикстера» которому взбрело перевернуть лицемерный и серый мирок главного героя. Но концовка, с претензией на то, что этот самый трикстер якобы играл со зрителем, а не с персонажем внутри картины. Да и персонажи внутри картины мол сами суть есть одно целое и переворачивали они твой мир. В несоответствии их мне, в излишней амбициозности их, я нахожу картину неубедительной. Меня не впечатлило. И мне показался этот ход сливом всего фильма. Хотя за поднятые проблемы благодарен автору. Насколько я понял поднимается проблема человека запертого внутри себя, связанного по рукам и ногам привычками, обязательствами, скованного воспитанностью и страхом, принявшего контекст. Не исключаю того что я понял не так, как следует. Весь фильм, особенно всё таки в начале его, я представлял как бы я себя повёл в ситуации. И как мне кажется почти сразу почувствовал верный образ действия. С девушкой, будь она живой [живой в смысле - похожей на живого человека, а не на эманацию какого-то дикого божества ведущую свою игру], стоило поговорить по-человечески. Но главный герой уже не может говорить. Особенно с молодыми людьми, что всё таки странно, ведь он как-бы представляется учителем по-призванию. Хотя да, признаётся он в том что любит русский язык и литературу, а не детей и людей.. весь фильм хотелось реальной твёрдости и крепости главного героя. Без этих его импульсивных выбросов чередующихся со сжатостью, когда он вроде бы мужествен и не мужествен. Неорганичность в изображении видимо связана с тем, что была задача создать кинопостановку, киноспектакль. Поэтому есть место неестественным для реальной жизни пафосу, высокопарности, белетристским диалогам и демонстративности действий всех персонажей первого плана. По-моему к актерам, в их ремесле, не придраться. Сыграно хорошо. Ракета и сменяющий её последний эпизод, на остановке, вместе смотрятся странно. Такое ощущение что зрителю аж две концептуальные концовки оставили в концептуальном кино. Одна для того чтобы раскрыть таки смысл произошедшего на экране, другая чтобы одновременно ещё и правдоподобным сделать произошедшее, на том же экране. Чтобы тут же упаковать признание и извинить его солнечным ударом господина учителя. Или какая-то альтернативная концовка, для тех кто про ракету не понял. У меня есть сомнение относительно того правомерно ли это додумывать/дорабатывать зрителю. В общем фильм слишком сложен для того чтобы его собрать, но неплох для вживания в персонажа в процессе просмотра. Для постановки себя на его место, для проверки себя на органичность. Upd со спойлером в комментариях к рецензии.
------
Загадка Пускепалиса
------
Наверняка не одного меня в этом фильме прежде всего заинтересовала личность Сергея Пускепалиса. Неординарный актер, поражающий своей фирменной органикой, дебютировал в качестве кинорежиссёра (после множества театральных постановок) — залог больших ожиданий от фильма. Увы, полное разочарование; более примитивного кинозрелища давно не приходилось видеть. Искренне не понимаю, чем могла зацепить ученика Петра Фоменко насквозь вторичная пьеса 15-летней давности «на злобу дня», но каждый поворот сюжета был многократно использован, и ощущение вялотекущей банальности не покидает, поскольку вторичность драматургическая помножена на режиссёрскую вторичность. С трудом представляю себе Пускепалиса, радующегося своей «находке» в виде старта главных героев в детской ракете из песочницы в небо в финале. Или смело вручающего герою Алексея Серебрякова бутылку водки — вот уж ново так ново! Понятно, что учительский сон — это такая трагикомедия абсурда. Но абсурд — это художественный приём, проникнутый внутренней логикой действия, а не бред воспалённого сознания. В «Клинче» все намеренно неадекватны, орут, визжат и этим сильно раздражают. Никто не вызывает сочувствия — большой прокол режиссёра. Но что же актёры под руководством самого органичного актера нашего кино?.. И вот тут самое главное разочарование — актёры чудовищно неорганичны. Они наигрывают, таращат глаза, кричат, как сумасшедшие, им не веришь ни на секунду. Звездная роль для прошлогодней выпускницы Щукинского училища А. Домской обернулась чередой неестественных криков, истерик и прыжков, за которыми не видно живого человека с болью на душе. Выбор В. Евлантьева вообще непонятен; он остался вне действия, а ведь тоже не с улицы подобран, ученик С. Женовача... А. Серебряков и А. Стеклова сыграли свои худшие роли, получились скорее не роли, а пародии на ранее сыгранное. Недостоверно, с постоянным плюсованием, наигрышем... Почему столь органичный актер допустил (боюсь написать «спровоцировал») такую неорганику? Вот загадка, мучившая весь фильм и даже заставившая взяться за эти размышления.
------
- А хочешь я ее тебе посвящу?
------
Обожаю Слаповского еще со времен студенчества. Как увидел его в начальных титрах, понял, что будет крепкая театральная драматургия. История забавная и грустная, кто не понял - возникла как сюжет в голове у героя Серебрякова - учителя русского языка и 'особенно' литературы, после того как принял на грудь после тяжелого рабочего дня. Аллюзии и отсылки к известным фильмам прочитываются явно. Здесь вам и Тарантино c Чтивом и Ханеке с Забавными играми. Сцена с охранником Николаем - оглушающе и пронзительно, эпизод 'в ракете' - символично, красиво и почти безупречно в актерской игре. Мне искренне понравилось. Кто совсем не понял к чему вся эта фантасмагория с раненой невестой и взмывающей ракетой - все происходящее в картине - выдумка героя. Бегство из реальности от невыносимой тоски и одиночества в короткие, мимолетные грезы, где простой учитель может 'поставить на место' заедающего директора, а пылкая, юная любовь старшеклассницы развернет для него настоящую жизненную драму. Хрестоматийная тема маленького человека, с его внутренними страхами, усталостью и отчужденностью от мира. Мира, в котором ему возможно лучше работать щедрым охранником и тихо заниматься любимым делом, но покуда хотя бы раз в год он встречает глазах искорку мысли, есть силы таскать на проверку домой ученические тетради и в очередной раз раздражаться на непроницаемость молодых умов. Спасибо авторам за историю. Зацепило. Определенно будет интересна и театральная ее версия.

Фильм снят по одноименной пьесе Алексея Слаповского.