Синдром ветерана
------
Не понимаю, зачем некоторые режиссеры берутся за ремейки фильмов прошлых лет. Настолько уверены в своих силах, что решают, что их проект будет лучше? Судя по тому, что Дэвид М. Розенталь решил переснять оригинальный фильм 1990 года, так оно и есть.

Главный герой - Джейкоб Сингер в исполнении Майкла Или, вернувшись из Афганистана, где он потерял брата, работает в больнице хирургом. В какой-то момент он ему начинают сниться кошмары, а на улице он встречает то одного ветерана войны, то другого, которые говорят Джейкобу, что его брат на самом деле жив, а люди, которых называют «ОНИ», не дадут Джейкобу раскрыть ИХ тайну.

Ведомый инстинктами и одним из таких ветеранов, Джейкоб спускается в тоннели метро, где его ждут шокирующие открытия. Но с каждой минутой ему все сложнее понять, где реальность, а где плод его воображения, ведь то, что мерещится главному герою, находится за гранью понимания. Находясь в полубредовом состоянии он тем не менее продолжает искать правду и узнает о том, что многие ветераны Афгана сидят на наркотике, изобретенном военными.

История Джейкоба Сингера развивается слишком рвано и не позволяет зрителю выстроить полноценную картину о характере главного героя. События стремительно сменяют друг друга - Афган, скайп-звонок, операционный стол, знакомство на улице с ветераном-бродягой... Возможно, эффект от того, что Сингер оказывается вовлечен в какой-то заговор, был бы сильнее, если бы фильм сразу стартовал со сцены в больнице или с чего-то еще, чтобы зритель сходу погружался в суть, чтобы гадал также как и главный герой - что же за дела творятся вокруг?! А затем уже шел пересказ его жизни нынешней и прошлой. На мой взгляд начало фильма получилось выстроенным не по логической цепочке. Режиссер постарался познакомить зрителя с Сингером, но сделал это неумело и без элемента загадочности что-ли.

История с братом и загадочными преследователями, которых все называют «ОНИ» также оказывается слишком сумбурной и к тому же неясной, превращающей основную повествовательную ветвь в непонятную кашу. Понятно, что Розенталь хотел показать воспаленность воображения Джейкоба Сингера, но на деле он показал не возможное сумасшествие героя, а затуманенность собственных фантазий, так и не сумев четко выстроить одержимость Сингера мыслью, что его преследуют и над его семьей нависла угроза.

Внезапное озарение главного героя в общем-то выводится из такого тумана и само по себе тоже не является той частью фильма, которая даст ответы на вопросы. То, о чем начинает подозревать зритель касательно Сингера в середине фильма, подтверждается, поэтому говорить о каком-то захватывающем дух сюжете говорить не приходится. Если вспомнить тот же «Остров проклятых», там до финала не было ясно кто есть кто. Мартин Скорсезе за счет умелого манипулирования фактами постоянно путал зрителя и выдавал желаемое за действительное, а действительное за желаемое. Здесь же все сумбурно намешано, реальность и видения идут вразнобой и не дают четкого представления о том, что происходит.

Психоз героя Майкла Или достигается в основном за счет того, что с каждой минутой круги под его глазами становятся все глубже, а синяки от нервного расстройства все отчетливее. Говорить о его хорошей игре не приходится, ибо все что видит зритель - жалостливое лицо главного героя, усиленное работой гримеров.

Тема видений и нервных расстройств ветеранов Вьетнама, Ирака и теперь уже Афгана не нова в качестве основополагающих тем для кино. В этом плане очень неплох «Маньчжурский кандидат» с Дензелом Вашингтоном и Левом Шрайбером 2004 года. Там есть и видения, и психозы, и воспоминания о войне, и многое другое...

Впрочем, смотреть Вам. Свое мнение никому не навязываю.

Приятного просмотра.
------
Синдром ветерана
------
Нет ничего удивительного в том, что кто-то решил адаптировать «Лестницу Иакова» под 2019-й год. Триллер о ветеране Вьетнаме, преследуемый фрагментарными кошмарными видениями, ну, является произведением нестареющим: возьмем тот или иной военный конфликт и история вполне может быть актуализирована. Оригинал на сегодняшний день представляет собой тонкий психологический фильм, но, будем честны, «Лестница Иакова» устарела и хотя её культурное влияние (на ту же серию «Сайлент Хилл», например), не поддается сомнению, поздней ночью тот хоррор уже не такой страшный, в нашу цифровую эпоху.

«Лестница Иакова» 2019-го должен был лечь в одну из двух концепций: нечто умное и сенсационное (зрелище для хипстеров от Ари Астера, Эггерса или Джордана Пила) или нечто жестокое, но гламуризированное (например, с Джеймсом Ваном или Сэмом Рэйми у руля). Вместо этого режиссером выступил некий Дэвид М. Розенталь - автор малобюджетных инди-постановок, где слабо проклевывается атмосфера. Проект оказывается мертворожденным с самого начала: из элементов вполне можно было создать достойную драму, но в итоге даже как самостоятельное произведение «Лестница» проигрывает.

Травматолог Джейкоб работает в больнице Атланты и ловит галлюцинации. То он увидит призраков в метро, то червей под кожей у жены. В поисках ответов Джейкоб получает намеки, что его брат Айзек, погибший в Афганистане, на самом деле жив. Затем в дело вступает параноидальный заговор: кажется, что Айзек, Джейкоб и остальные солдаты подверглись воздействия экспериментального препарата.

Новая версия пытается быть головокружительной, однако с тоном «Лестницы Иакова» это слабо сочетается. Урезанная версия «Малхолленд драйв» и то была бы адекватнее: вряд ли кошмар внутри новой личности найдет свое место в антивоенной драме. Розенталь изо всех сил пытается смешать тон и характер, поскольку то тут, то там всплывают заявления о забытых американских солдатах. Постоянно идет борьба за центральную мысль и фокус постоянно смещается с одного подсюжета на другой. Визуально это исследование ничем не подкреплено. Третий акт вообще кажется оторванным от первых двух.

Римейк психологического фильма ужасов очень нерешительный и вялый. Отсутствие беспокоящего экзистенциального кошмара оригинала налицо вредит постановке. Неуверенный проект не направлен вглубь персонажа, из-за чего киноленте просто не найти свой эмоциональный центр. И что самое противное, так это совершенно иной вывод из истории на этот раз. В то время как окончание оригинала было неожиданным и, как следствие, драматично сказывалась на ритме повествования, заставляя задуматься о тщетности бытия, в версии 2019-го подобный прием ощущается лишь грубым шок-эффектом, разрушающим внутреннюю логику.
------
Синдром ветерана
------
Не все римейки, как и йогурты, одинаково полезны - это уже факт. Особенно римейки знаменитых и культовых картин, авторы которых сказали максимум при их создании и даже несколько устаревшие, по меркам современных кинотехнологий, приемы не снижают их ценность. Однако киношники, страдающие дефицитом идей, все равно лезут на поле переделок и порой у них получаются вполне качественные самостоятельные вещи. Но, увы, это скорее исключения, подтверждающие правило, и новая версия мистического триллера Эдриана Лайна «Лестница Иакова» (1990) лишь пополнит копилку никому не нужных вторичных поделок.

В чем единственный плюс - картина Дэвида М. Розенталя не является ксерокопией оригинала, и на том спасибо. Но в свежей истории вернувшегося с Афганистана солдата Джейкоба Сингера, мучимого страшными глюками и верившего, что его погибший брат Айзек всё ещё жив, потерялись не только все философские смыслы и яркие религиозные аллюзии, но и интересные постановочные решения. Фильм Лайна довольно тонко и умело стремился передать состояние человеческой души, подвисшей между Адом и Раем, причем оба этих места для каждого человека являлись олицетворением сугубо индивидуальных восприятий счастливого и ужасного, а новаторские спецэффекты и мастерски выстроенная атмосфера сюрреалистического кошмара, вдохновленная работами Фрэнсиса Бэкона, Дианы Арбус, Джоэла-Питера Уиткина и даже Х. Р. Гигера, впечатляют и по сей день.

Ничего этого в римейке нет: визуальные изыски ограничиваются мрачной картинкой с однообразной цветовой гаммой, спецэффекты представлены бюджетной «цифрой», а полный метафор сценарий Брюса Джоэла Рубина переделан в какую-то беззубую и скучную мелодраму о любовном треугольнике пополам с параноидальным триллером о заговоре фармацевтов против несчастных американских военных. Пытаясь как-то высказаться о трагедии солдат, вернувшихся с полей битв с искалеченными телами и душами, но не нужных ни государству, ни родным, Розенталь мечется между разными сюжетными линиями и не может сфокусироваться, чтобы добиться хоть какой-то глубины и внятно реализовать задуманное. Его «Лестница Иакова» уже не тот липкий, мучительный кошмарный сон, от которого и проснуться сложно, и пробуждение вряд ли будет сулить утешение герою вместе со зрителями, а всего лишь короткий приступ болезненного наркоманского «прихода», который желательно купировать задолго до наступления одним простым способом - избегать просмотра.
------
Ужасы рассогласованности
------
«Доктор. Я вчера зашёл к своему знакомому, а у него на плече кошка с рогами сидит...»
«Ой, милейший - да у вас - «белочка».
«Идите к чёрту, доктор. Что я, кошку от белки не отличу?»

Когда то давным давно ветхозаветный патриарх Иаков увидел во сне таинственную лестницу. От земли до неба возвышалась она. Имела двенадцать ступеней и на каждой, и справа и слева, крылатая небесная стража. В огне, лик человеческий прибывал на самом верху. И было ему откровение. Жизненный путь смертного, увенчало потомство от двух жён и двух служанок этих жён. Двенадцать колен, двенадцать сынов, образовавших согласно Священному писанию, народ Израиля.

В 1990 году снимая «Лестницу Иакова» режиссёр Эдриан Лайн намеренно опустил библейскую тематику насыщенного сценария. Упрощённая, элементами сцен ужаса сдобренная, картина едва-едва окупила затраты на создание. Грешила вторичностью сюжетных приёмов. Критики остались к созданному творению холодны. Впрочем за рубежом, во Франции, лента была удостоена приза на кинофоруме кинофантастики и фильмов ужасов. Отмечались также сильные эмоции для зрительской аудитории, игра актёров. Посттравматический стресс ветерана войны во Вьетнаме, где демонические существа проявлением галлюциногенного расстройства психики двухчасовым пленом.

В 2019 году несколько искривлёно-изменённая история с тем же сюжетом, но после «миротворческой» миссии в Афганистане. Режиссёр Дэвид М. Розенталь вновь не включает в повествовательный сюжет библейские откровения. Наследие предков оставлено до лучших времён. Возможно, через 30 лет зрители смогут сравнить новый ремейк с «собратьями» дискутируя о преимуществах-упущениях. Сейчас же, этического, философского, картина несёт по минимуму. Включая элементы триллера, детектива, ужаса, драмы она не выходит за рамки стандартного кино для непритязательного зрителя с целью духовного обогащения. Горизонты сознания не раздвигает, мысль обогащая лишь сюжетными коллизиями, здесь и сейчас.

Существенным отличием является наличие двух братьев, одновременно воевавших в «горячей» точке. При этом один погиб, второй является моральным калекой. Сеансы психиатрии на потоке после возвращения на Родину.

Расслоившееся сознание перед нами. Рваный обрывочный вброс оценки происходящего вокруг демонстрирует автор. Что тут реальность, а что порождение возбуждённой, надорванной психики? Кошмары видений миражами физического соприкосновения. Синдром военного потрясения расшатанной нервной системой. И желаемое, выдаваемое за действительное.

Зритель блуждает в потёмках лабиринтов визуальных образов Джейкоба Сингера пытаясь рационально объяснить приходящие картинки. Это есть? Или это навеяно? Это бред? А может быть необходим ключ к разгадке? Режиссёр не торопится предъявлять его. Можно ли здоровому человеку, психически здоровому, полноценно обрисовать наглядно процессы затмевающие сознание теряющего разум? Когда рассогласованность окружающей действительности дырой от пережитого шока в голове? Когда рана нанесённая сознанию постоянно открыта, постоянно кровоточит воспоминаниями. По капле унося из тела жизнь. Дэвид М. Розенталь это сделать попробовал. Получилось? По-моему, да.

Атмосфера схождения с ума, на высшем уровне. В этом, судя по всему, и была его основная мысль.