Фильм, которого лучше бы не было
------
Об Астрид Лингрен, гениальной сказочнице из Швеции, можно было бы создать уникальную красочную сагу, полную радости и веселья. Она и была, по заверениям современников, очень открытым и счастливым человеком.

Поэтому перед нами, наверное, один из худших фильмов о писателях в истории. Из счастливейшей, интереснейшей, насыщенной радостью жизни Астрид Линдгрен, знаменитой в мировом масштабе сказочницы, которая еще и стала очень богата с годами (продавала права и на книги и на спектакли и на аудиопостановки), умудрились сделать унылую драму о девочке, которая родила ребенка и отдала другой женщине, а потом долго мучилась.

Прекрасная семья юной Астрид, где царила атмосфера любви и радости, показана серыми деревенскими пуританами. Так любят делать арт-хауз. Нормальную жизнь превращать в полную безнадегу и подавать зрителю. Между тем, отец обожал детей, рассказывал дочери много фольклорных историй, фантазировал, смеялся, учил их быть радостными от простых житейских вещей.

Из всей биографии писательницы выдернули один эпизод - ее ранний роман со взрослым мужчиной. Весь фильм концентрируется на нем. После чего Астрид тяжело страдает от расставания с ребенком и мучается, что он не признает ее мамой.

Астрид в пожилом возрасте показана в начале и в конце фильма сгорбленной старухой с мешками писем, которые ей явно неохота читать. Где счастливая любовная жизнь Астрид? Где любящие ее братья и сестры? Где ее отец? Где любимый муж? Где обожаемая работа в редакции, которую она делала с такой любовь? Де книги? Где успех, который принесли ей при жизни ее произведения?

Все счастье создатели бездарной картины вымарали из жизни Астрид Линдгрен, оставив родившую от редактора девочку. Девочка, кстати, была с тем еще характером. Сама соблазнила редактора, сама же и бросила, не пожелав выходить за него замуж. Сама выбрала себя нового мужа. В ней было столько яркой и красочной жизни. А фильм бледный и пустой, как серые будни его создателей. - 2 только за упоминание великой Астрид Линдгрен. О том, что она была великой писательницей, упоминает лишь финальный титр.
------
Девушка из Виммербю
------
«Три повести о Малыше и Карлсоне» - одна из двух главных настольных книг моего детства. Давно уже пришло время узнать, каково это - быть Астрид Линдгрен, и мне даже немного стыдно, что делаю это только сейчас. И делаю это благодаря режиссёру Пернилле Фишер Кристенсен (это один человек, а не трое), снявшей фильм «Unga Astrid», который перевели как раз подходяще - «Быть Астрид Линдгрен». Пернилла, правда, не шведка, а датчанка, но из известной загадки мы знаем, что если в Швеции и есть что-то лучше чем в Дании, так это соседи.

В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме, в самой обыкновенной комнате, на самом обыкновенном стуле сидит старенькая бабушка всех детей мира Астрид Линдгрен. Комната загромождена мешками. Дети мира присылают ей письма, рисунки и даже магнитофонные записи.

«Как у тебя получается так писать о детях? - спрашивает в письме какой-то мальчуган. - Ты же не ребёнок».

История, рассказанная Перниллой, не даёт прямого ответа на вопрос, была бабушка ребёнком или не была. Скорее всего - да. Но прямо сейчас Астрид - 16-летний подросток с рыжими косичками, почти как у Пеппи, до появления которой на свет ждать ещё долгих 22 года. Она живёт в не очень бедной и не очень богатой крестьянской семье с мамой, папой, братом и двумя сёстрами, скучает в церкви и работает по хозяйству (сначала конюшня, потом дрова и только потом коровы). Она не Мисс Виммербю и не слишком востребована на танцах. За грамотность и фантазию её в шутку называют Сельмой Лагерлёф. За это же редактор местной газеты берёт её на работу. Сначала в офис на корректуру, новости и некрологи. Но время идёт, и вот Астрид Эрикссон делает свой первый репортаж с открытия железной дороги.

«Астрид, почему в твоих книжках так много смерти? - спрашивает следующее дитя всего мира. - Мама Пеппи умерла, родители Мио тоже. Но я читаю и хочу жить».

Хороший вопрос, мировой ребёнок, далеко пойдёшь. Интересно, что на него ответила писательница. Астрид повезло - все члены её семьи жили долго (и даже, кажется, счастливо). Её миновали настоящие трагедии, ничто не оставило гноящихся незаживающих ран. Но это ясно по её творчеству - лёгкому и озорному, не нужно ей было искать прощений и покаяний по мрачным углам воспоминаний. С трагедией на плечах домумучительницу не покурощаешь - во всяком случае, от души.

А вот драма была. Что за жизнь без драмы, и, что важно в нашем случае - что за фильм без драмы? Редактор Аксель Блумберг, мужчина в солидном возрасте и сомнительном браке, считал Астрид ослепительной, талантливой, полной жизни и энергии. А много ли нужно крестьянской девушке, просиживающей юбки на танцах? Результат - полулегальный и несвоевременный малыш по имени Лассе. Чтобы избежать неприятностей, как гражданских, так и церковных, Астрид рожает сына в Копенгагене и оставляет его у временной матери до лучших времён. У мальчика две мамы: мама и Лассе-мама. Эта ситуация и становится драматической основой фильма Кристенсен.

«В твоих книгах детям всё по плечу. Они борются до конца, - пишет следующий маленький умник. - В жизни я должен много чего делать. Иначе я не человек, а пустое место».

Астрид Эрикссон (а фильм заканчивается незадолго до свадьбы с Линдгреном) - не герой и не мученик, она сама ещё ребёнок и только начинает свою борьбу за счастье. Без какого-либо плана и без помощи со стороны, полагаясь на свои очень скромные силы, терпя неудачи и подстраиваясь под обстоятельства. Этот фильм - настоящая северная драма, не слишком травматичная и не слишком яркая, в потёртых выцветших интерьерах. На дворе двадцатые годы - задолго до швецсоца; современные северные драмы происходят уже не в потёртых, а в практичных выцветших интерьерах. В этом фильме есть всё для конкурсной программы любого европейского фестиваля - бедный на события, но богатый на высосанные из пальца интерпретации сюжет, тусклый застиранный антураж, реалистичная камера и добротные актёрские работы (опытные любители творчества Звягинцева узнают в матери Астрид Веру из «Изгнания»). Признаться, в истории маловато остроты (для меня), и, если бы она не была о любимой писательнице моего детства, я мог бы заскучать. И, по-моему, удивительно, что «Быть Астрид Линдгрен» попал в обычный, широкий по нашим меркам прокат.

«Бабушка любит с нами играть, хоть она и старая, - пишет в письме мальчик, видимо, слишком маленький для понимания основ вежливости. - Ты такая же. Ты всегда на стороне детей».

Спасибо, бестактный малыш. Ты чётко и лаконично (хотя ещё не знаешь этого слова) описал причину, по которой нам, внукам всемирной бабушки, всё-таки интересно посмотреть на её самую обыкновенную жизнь с 16 до 23. Она присматривала за нами всё наше детство, а пока мы хоть немного дети, пока мы помним вставные челюсти дядюшки Юлиуса и картину Карлсона «Очень одинокий петух», она будет оставаться на нашей стороне. А то, что Астрид Линдгрен заработала свои мешки с деньгами, но предпочла им мешки с письмами в самой обыкновенной стокгольмской квартире, я запомню навсегда.
------
Вызов условностям
------
Что может быть приятнее, чем распечатывание письма поклонников. особенно если они от твоих юных фанатов, которые без ума от твоих историй? Жизнь Астрид Линдгрен нам доподлинно известна, что без её «Карлсона и малыша» у нас не было бы полноценного детства. Ведь 16-леткой она мечтала вырваться за рамки привычного порядка, решила пойти наперекор всех правил и бросить вызов судьбе.

Альба Аугуст выдержано и красиво, словно чистая, как слеза воды, передала суть начинающей писательницы. Пока работающей в помощницах у Блюмберга, иногда забавляясь на танцах одна, при этом не терявшая очарования, и перед женским полом. Фильм дышит Датскими условностями, при этом выдержаны в такой строгой форме, что на фоне 1931 года, когда Астрид попала в редакцию, всё становиться ярким, будто солнечный свет озарил темноту.

В семье верующих, где придерживались точного распорядка, мать (Трине Дюрхольм) была противоборствующей стороной, тогда как Астрид была катализатором веселья. Не удивительно, что чертовкой, словно Пеппи Чулок. ей позволяли порезвиться на картофельном поле. Единственный, кто понимал и доверял ей, был её брат (Бьёрн Густафссон) тоже мечтавший выбраться из родительского гнезда.

Единственное и незначительная сцена, мне не понравилось как редактор Блюмберг (Хенрик Рафаелсен), сохраняющий честь и отгоняющий Астрид, всё равно воспользовался невинностью девочки. Хотя потеря младенца любого может сломить, не только женщину. А ведь нормальным человеком прикидывался. Ничего не поделаешь, ведь Линдгрен сама хотела испытать новые ощущения.

Когда я был маленьким, в 2002 году (я отчётливо помню) как выходя из кинопроката, мать сказала мне что скончалась всеми любимый писатель, которая создала чудесные сказки на все времена. Не придал этому значения, потому как не любил тему смерти, однако мне было её жалко. И вот спустя время, я готов снова пойти в ближайшую библиотеку, за произведением и наполниться энергией вдохновения.

По-моему фильм, хороший образчик того, как должна выглядеть биографическая драма. Прекрасный, по наивному превосходный фильм, не теряющий юности и озорства.
------
Вы всегда за нас, за детей...
------
Отличный фильм.

Не совсем точный перевод, ибо должно быть «СТАТЬ Астрид Линдгрен».

Фильм, действительно, о том, что повлияло на молодую Астрид, каким образом она стала писать так, а не иначе.

Это не летопись великой писательницы. Но эпизод ее жизни, показанный в фильме очень трогателен и убедителен.

Примечательно, что в фильме по сути нет отрицательных персонажей. Просто жизненная ситуация. Так получилось. Даже Аксель - не подлец в прямом смысле слова. Он и спрашивает: «Скажи, что я сделал не так?». Он старался быть порядочным, просто его поступки оказались не такими, какими их ожидала от него Астрид. Всё как в жизни.

Отлично сыграла главная героиня. Весь фильм смотришь на нее с удовольствием. Она естественна, трогательная, правдива. Далеко не красавица, но очень обаятельная. К ней проникаешься сочувствием, соучастием.

Совершенно бесподобны артисты - родители Астрид, особенно мама. Последние кадры с бабушкой в церкви великолепны.

Вообще, последняя треть фильм - для зрительских слез. Редко, когда сейчас снимают настолько по-доброму трогательно.

Музыка! Обязательно смотрите в хорошем качестве и не расходитесь при первых титрах. Потом, после детского хора пойдет отличная песня. Музыка - в полной гармонии с сюжетом, с эмоциями героев.

Фильм в лучших традициях шведского кино: реалистичен, точен в деталях, по-хорошему скуп на экшн. Прекрасны природа, костюмы, интерьеры - отличная операторская работа.

Отрадно, что в Швеции не разучились снимать качественные, умные, трогательные фильмы.
------
Рано повзрослевшая девочка.
------
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Чуткий, тонкий, наполненный юношеской романтикой. Именно так хочется говорить о фильме открывающем миры шведской писательницы Астрид Линдгрен. Шестнадцать лет ей на экране и скучные библейские проповеди в церкви она трансформирует в игривые шутки, заурядность внешности на танцевальной площадке обращает в плясовой неподражаемый вихрь. Огненная страсть души проявленностью искр в глазах.

Её распирает изнутри счастье готовое разорвать грудь. Вырваться, оповестив округу. Зима, лесная дорога, половина десятого ночи, брат в попутчиках и останавливаясь под светом Луны, она заявляет, - мне надо покричать! Что, простите, надо? Да-да, покричать. Крик не истошен, не пуглив, он внутренним горном сильного человека, призывным рокотом едва ли не оленьего рёва. Внутренний плеск творческого опьянения захлёбом.

Помните как это звучало у К. Шахназарова в «Зимнем вечере в Гаграх» - Удар должен быть, удар! В чечётке главное - кураж. У Астрид Линдгрен кураж что надо. Есть это состояние, можешь поймать слетевшую на плечо музу - ширь дорожного тракта распахнутой колеёй пред тобой, нет - муки скомканностью листов в урну.

Удача сама идёт в руки - предложение поработать в газете, дар печатного слова - остротой ума. И тактичная взрослость, вблизи зарождающейся сексуальности, познание мужчины как любовника и осторожная неосторожность приговором расплаты. А она так неопытна, так юна. Месяц-другой и пойдёт молва. Муки отчаянного положения туманят.

Всё увиденное напомнило ленту Бу Видерберга «Цветения пора», 1995 года. Там подросток пятнадцати лет и учительница тридцати семи брошенные роком в объятия друг друга. Здесь девочка шестнадцати и мужчина с двумя браками за спиной и кучей ребятишек в постижении азбучных истин. Трогательные, наивные открытия. Робкие дверные скрипы и первая пылкость пощёчин.

В какой то момент показалось, что фильм несколько забуксовал, увяз в одной временной поре. Не двигается вперёд. В 25 лет, в 30, 35 - вехи трудов я ожидал открыть. Но увы, режиссёр оставил нас в границах 19-20 лет Астрид. Может быть это была самая сложная пора в жизни будущей писательницы? Возможно. Красок плача, автор не пожалел. Скорби и боли здесь через край. Так формировался, закаляясь характер. И именно здесь истоки душевных потоков «Малыша и Карлсона», «Пеппи Длинный чулок», «Расмус - бродяга» и др.

Проект начался с того, что датская актриса и режиссёр Пернилла Фишер Кристенсен прочла заметку в газете о юности Астрид Линдгрен (1907-2002) и о рождении сына в Копенгагене.